Для буйных казаков тихого Дона

С годами собственное хозяйство царя Алексея Михайловича расширялось. В июле 1667 года, в период освоения и заселения земель по реке Упёрте, воеводе С.Е.Нелединскому приказано было "заводить всякую животину: лошадей коров, овец, свиней, индеек, кур, гусей и уток". На покупку "той животины" царь распорядился "продавать богородицкий десятинный хлеб, которого есть больше и который купят дороже. И на те деньги всякую животину покупать в тамошних местах, где какая водится, и дешевле; а купя велено беречь и держать у привольных мест, где какой животине привольнее водится; да и самому ему смотреть, чтоб всякая животина была сыта и в осеннее время и в ненастные дни и по ночам стояла под навесами, а зимнем временем в теплых сараях". В сентябре того же года Нелединского обязали приготовить в Богородицке корм на 400 лошадей и сделать для них конюшню.

К 1672 году конский и скотный дворы в богородицком хозяйстве царя уже существовали и обслуживались специально присланными конюхами и скотниками. Как и служилые ратные люди, они получали жалование и также нерегулярно. В ноябре того же 1672 года воевода лихорадочно изыскивал 600 рублей на выдачу жалования "конюшенного и скотного двора конюхам и скотникам", солдатам Шепелева полка, церковникам и трём подъячим приказной избы. Требовались также деньги на хозяйственные нужды: для покупки веретей, саней и телег. В крайне затруднительном положении воевода оказался из-за отсутствия наличных денег и вследствие низких цен на хлеб, который ему было приказано продать на расходы. В самом Богородицке было "место пустое", т.е. отсутствовал постоянный рынок или базар. Приезжавшие "по зимнему пути" из других городов скупали хлеб, по его словам, "дешёвою ценою": ржи четь (четверть, около 9 пудов) - по 10 алтын и по 13 алтын и по 2 деньги (от 31 до 40 копеек), овса четь (свыше 5 пудов) по 6 алтын и 1 деньги (по 20 копеек)". Продавать за такую цену воевода не решался, потому что "цена малая". Ждали более благоприятной конъюктуры, а между тем солдаты в течение двух лет сидели без денежного жалованья. Выход воевода видел в продаже хлеба на московском рынке, но этого он не решался делать без царского указа. В Тулу же хлеб не рисковали везти, так ка цена на него в начале зимы была низкой. К тому ж и хранить его в Туле было негде. Именно поэтому ещё в 1670 году приказано было построить в тульском кремле для богородицкого хлеба две житницы с тем, чтобы продать его "во-время, когда хлеб бывает дороже". Однако в Туле воеводы "житниц и по се время не построили. А которые бревна на те житницы уездные люди свозили и те де брёвна многие позжены и в грязь вмётаны".

Заступивший на воеводство в Тулу стольник Н.Вельяминов, собрав "доимочные деньги", спешно принялся с помощью тульских посадских людей возводить житницы за "каменным городом у сплошной башни". В Кремле для них места не нашлось, поскольку "в каменном городе было "от дворянских дворов утеснеие большое".

В середине 70-х годов цена на хлеб в Богородицке ещё больше упала. Хлеб в это время из царских запасов стали отправлять не только в Москву, но и на Дон для казаков, не занимавшихся сельским хозяйством. Перевозить его, как и раньше, старались с помощью всё тех же служилых окольных городов. Одним богородицким крестьянам без взятых в Москву пушкарей и занимавшихся зимой добычей руды дедиловских казаков, как писал в 1672 году Нелединский, доставить 2773 четвертей ржи в Москву было трудно.

Несмотря на это, царь указал свой "десятинный хлеб перевезти к Москве тотчас по нынешнему зимнему пути богородицким ратным людям и крестьянам, а прибавку велел дать для подъёму хлебных запасов дедиловцев и ефремовцев с подводами" из числа освобожденных от работы в 1671 году. Затруднения с транспортировкой хлеба остались и после того, как в 1673 году на богородицкий конский двор пригнали 121 ногайскую лошадь. Из Приказа Тайных дел предупредили, что на тех лошадях "никакой работы не велено".

К перевозке 4250 четвертей муки в феврале 1675 года до Воронежа пришлось привлекать ельчан, чернавцев "и иных городов детей боярских". Снаряжённые для отвоза служилые южных городов с Белогородской черты по приезде в Богородицк нашли для себя более выгодным полученный ими из богородицких житниц хлеб продать на месте по 5 алтын (15 копеек) четверть ржи и по 25 копеек (пол-полтины) четверть муки и уехать порожняком. Необходимые же припасы к "донскому отпуску" они взялись доставить из своих городов и уездов, тек как те города Елец и Чернавск от Воронежа в ближайших местах". Это было тем легче сделать, что в Богородицке местный откупщик П.Васильев закупал весь хлеб оптом, разумеется по дешёвке, перепродавая его потом "новопривозным крестьянам дорогою ценою". (В это время как раз переселяли крестьян из Пошехонских сёл).

Несмотря на широкое использование принудительного труда - в начале служилых людей, а потом переселённых крестьян - царская вотчина в Богородицке уже с самого начала не была замкнутым натуральным хозяйством. В связи с дальнейшим развитием товарно-денежных отношений в стране и складыванием во второй половине XVI века Всероссийского рынка, Богородицкая вотчина, производившая избыточный продукт и даже товарный хлеб, оказалась в орбите Московского и Тульского рынков. В самом Богородицке крестьяне, служилые люди и немногие посадские, появившиеся в 70-х годах, также вовлекались в торговые сделки. Большое хозяйство вотчинная администрация не могла вести только с помощью внеэкономического принуждения. Все служилые, контролировавшие и организовывавшие работу, а также скотники и конюхи за свой труд получали хлебное и денежное жалование.

Хлеб, соль выдавались и служилым, высылавшимся на десятинные пашни. Но горьки были и хлеб, и соль государевы. Не случайно, особенно в первые годы, служилые предпочитали есть свой хлеб у себя дома, уклоняясь от работы на десятинной пашне.